Политические теории
Концепция «силы Протея» в международных отношениях: истоки и перспективы
Ключевые слова: «сила Протея», конструктивизм, неопределенность, международные отношения
В противовес представителям иных направлений в международно-политической науке, конструктивисты долгое время дистанцировались от проблематики силы, однако в 2000—2010-е годы на фоне общего роста интереса к концептуализации данного феномена стали появляться и первые опыты его конструктивистского прочтения. Наиболее полным их выражением может считаться концепция «силы Протея», разработанная группой исследователей под неформальным руководством Питера Катценштайна.
В статье проанализированы основные особенности «силы Протея», а также практики, возникающие с ее участием. Показано, что этот тип силы в меньшей степени, чем другие, связан с конкретными акторами и их намерениями, поскольку направлен на преодоление неопределенности в условиях невозможности просчитать риски. Такая постановка вопроса позволяет пересмотреть роль креативного начала в международных взаимодействиях и придать ему более высокий онтологический статус.
По заключению автора, концепция «силы Протея» продолжает линию на пересмотр онтологических оснований исследования мировой политики, наметившуюся в последнее десятилетие в конструктивизме. Как и некоторые другие конструктивистские разработки, она предполагает холистическую трактовку феномена силы в международных отношениях и отражает стремление отойти от классической (ньютоновской) картины мира. И хотя на сегодняшний день эта концепция дает немало поводов для критики и, возможно, нуждается в доработке и реинтерпретации, ее вклад в научную дискуссию об онтологии силы в международных взаимодействиях несомненен. «Сила Протея» прокладывает путь в обход неопозитивистского консенсуса, который пока задает тон в науке о международных отношениях.
DOI: 10.30570/2078-5089-2021-102-3-6-21
Страницы: 6-21
В поисках опровержения теоремы невозможности Родрика
Ключевые слова: глобализация, демократия, государственный суверенитет, коммуникативная рациональность, инструментальная рациональность, космополитизм, мировая полития
Статья посвящена анализу так называемой теоремы невозможности, согласно которой демократия, государственный суверенитет и глобализация взаимно несовместимы и не могут одновременно присутствовать в полном объеме. Эта теорема, сформулированная в 2011 г. известным гарвардским экономистом Дэни Родриком, ставит фундаментальный вопрос о перспективах глобального масштабирования политических институтов национального государства. Возможно ли в принципе глобализировать исполнительную, законодательную и судебную власть, гражданское общество, демократию, или же, чтобы сохранить демократию и национальное государство, необходимо ограничить глобализацию? Выводы Родрика, по сути, ставят крест на надеждах создания глобального демократического порядка на фоне глобального капитализма.
Опираясь на разработки Стэнфордской школы социологического институционализма и реконструкцию исторического материализма Юргеном Хабермасом, автор опровергает теорему Родрика. Проведенное им исследование показывает, что демократический порядок на глобальном уровне не только возможен, но и реально существует в виде мировой культуры, включающей в себя в качестве норм электоральную демократию, национальное государство, гражданское общество и другие институты модерна. Мировая культура воспроизводит фундаментальные общественные ценности, выполняя для человечества функцию социальной интеграции, в то время как глобальный капитализм обеспечивает его материальное воспроизводство, осуществляя по отношению к нему функцию системной интеграции. Однако поскольку глобализация более динамичный процесс, нежели развитие мировой культуры, между материальным и идейным универсализмом возникает разрыв, чреватый, в свою очередь, различного рода политическими и экономическими кризисами.
DOI: 10.30570/2078-5089-2021-102-3-22-39
Страницы: 22-39
Российская полития
Девяностые: учреждение политии
Ключевые слова: российская полития, девяностые, легитимность, президентство, федерализм, свобода ассоциаций, свобода вероисповедания, открытость границ
В девяностые годы, после краха СССР, была учреждена та российская полития, которая продолжает существовать до сих пор. Под политией здесь понимается макросоциальная общность, интегрированная определенным политическим порядком, то есть устойчивым набором институтов и акторов, а также нормативных стандартов организации их взаимодействий, формальных и неформальных. Под учреждением — серия событий, в результате которых устанавливаются эти наиболее фундаментальные рамки политического действия, репертуар его сценариев, поведенческих стереотипов, стратегий и тактик.
Негативный миф о девяностых, в последние годы доминирующий в российском публичном дискурсе, описывает их как время катастрофы и деградации. Не без оснований; но в рамках этого мифа почти игнорируется, что то же самое десятилетие было и временем созидания. И потому актуальное состояние России не может быть понято без внимания к обстоятельствам ее учреждения.
В статье описываются некоторые ключевые особенности современной российской политии, возникшие в девяностые годы, — «сухой остаток» учредительной эпохи. К ним автор относит: электоральную легитимность верховной политической власти; непартийное президентство; капитализм как экономическую подоснову политического порядка; федерализм как принцип территориальной организации политического пространства; свободу ассоциаций; свободу вероисповедания; открытость границ. Этот перечень не закрыт: есть и другие элементы конструкции российской политии, способные претендовать на статус конститутивных. Однако радикальная перемена не только всех этих установлений вместе взятых, но и любого из них по отдельности означала бы очередное переучреждение политического сообщества в целом.
DOI: 10.30570/2078-5089-2021-102-3-40-71
Страницы: 40-71
Россия, 90-е годы: метаморфозы становящейся политии
Ключевые слова: полития, учредительная эпоха, трансцендентные основания, хаос, коммуникация-поиск, Русская власть, 1990-е годы
В статье предпринята попытка рассмотреть эпоху 1990-х го дов через призму коммуникации в системе «центр — регионы». Сама эта эпоха трактуется автором как особое, хаотическое, состояние. Политические структуры и инструменты, доставшиеся новой России в наследство от советских времен, не исчезли, но утратили основание (каковым выступала модель Русской власти, описанная Юрием Пивоваровым), перешли в режим автономного дрейфа по несогласованным траекториям. Новое же основание («путь цивилизованных стран») вступало в противоречие с самими структурами и инструментами. Ситуация усугублялась тем, что отказ от этого основания лишал легитимности политический центр, который воспринимался и легитимировался в качестве драйвера перехода от социализма в мир «цивилизованных стран». Как показано в статье, именно в пространстве диалога (торга) между центром и регионами происходило совмещение принципов Русской власти и нового легитимирующего основания, идущего от «цивилизованных стран».
Выделяются три этапа такого диалога. На первом этапе приспособление отсутствовало, а диалог заканчивался силовым противостоянием. В результате возникали две непересекающиеся реальности — реальность правовых норм и деклараций и реальность выживания. На втором этапе, обозначенном автором как «укрощение Европы», собственно, и произошло соединение демократических процедур с практиками Русской власти и воссоздание на региональном уровне раздаточной экономики. При этом двойная легитимность региональных владык — от регионального сообщества и от федерального центра — связывала территорию страны гораздо надежнее, чем силовые структуры или будущие «скрепы». Последний этап, который обычно выводят за пределы девяностых, связан с перемещением практик, сложившихся в регионах, в центр. Однако, по заключению автора, это не завершение учредительной эпохи и оформления политии, а продолжение поиска.
DOI: 10.30570/2078-5089-2021-102-3-72-98
Страницы: 72-98
Религия и политика
Православие и либерализм в российской политике
Ключевые слова: христианский либерализм, православие в России, христианская демократия, христианская политика
В России, в отличие от других современных православных европейских стран, никогда не было сочетания борьбы за церковную автокефалию со становлением политического плюрализма, что объективно сближало Церковь и либералов. Особенностью российского либерализма является его поздний, а следовательно, «догоняющий» характер. В XIX в. либерализм уже не нуждался в религиозной санкции, апелляция к Священному Писанию выглядела архаичной. Не меньшее значение имеет и такая российская черта, как расхождение светской и духовной традиций. После появления в России дуалистической монархии (1906—1917 гг.) религиозная тематика перестала табуироваться, но христианского либерализма как влиятельного течения так и не сложилось. Попытки соединения либеральной и христианской идей в дореволюционной российской политике сталкивались с целым рядом проблем. Практические результаты были невелики либо из-за электоральной невостребованности, либо вследствие блокирования конкретных инициатив на государственном и церковном уровнях. Продвижение либеральных ценностей противоречило православной ортодоксии, а главная целевая электоральная группа — низшее духовенство — находилась в сильной зависимости от священноначалия. В постсоветской России, в противовес странам Центральной Европы, возрождения христианской политики, в том числе в ее либеральном варианте, не произошло. Все подобные проекты так и остались маргинальными. Епископат ориентирован на сотрудничество с властью, а среди верующих поддержка либеральных идей невелика. В будущем возможно постепенное усиление либеральных тенденций внутри Церкви, но российский вариант христианской демократии по-прежнему маловероятен.
DOI: 10.30570/2078-5089-2021-102-3-99-124
Страницы: 99-124
Факторы трансформации политического ислама в мировой политике: возникновение насилия и терроризма
Ключевые слова: политический ислам, экстремизм, терроризм, насилие, мировая политика
Статья посвящена исследованию факторов трансформации политического ислама и причин его «ужесточения» в современном контексте. Опираясь на идеи социального конструктивизма, автор фиксирует основные вехи в эволюции политического ислама и становлении его радикальных течений, ориентированных на насилие и терроризм. В работе рассмотрены девять мегасобытий, которые в конечном итоге определили специфику современного союза ислама и политики, — крушение Османской империи, палестино-израильский конфликт, исламская революция в Иране, советская интервенция в Афганистане, распад Советского Союза, теракты 11 сентября 2001 г., свержение режима Саддама Хусейна, «арабская весна» и становление политического ислама с «турецким лицом». Показано, как после развала Османской империи ислам из социального феномена стал постепенно превращаться в мирополитический фактор; первоначально эта тенденция наблюдалась в интеллектуально-идеологической сфере, но затем вышла на уровень практической политики.
В статье выделяются четыре модели современного политического ислама — шиитская, салафитско-джихадистская, такфиристско-джихадистская и умеренная. По заключению автора, отношение к насилию в рамках этих моделей во многом определяется особенностями становления, географическими амбициями и целями соответствующих течений. Признавая оправданность насилия при решении оборонительных задач, утвердившаяся в Иране шиитская версия политического ислама апеллирует главным образом к категориям справедливости и защиты угнетенных. Салафитско- и такфиристско-джихадистские группировки, по сути, видят в насилии ключевой инструмент воплощения заповедей Аллаха и переустройства мира на принципах шариата. В умеренном политическом исламе (рассмотренном на примере Турции) насилие полностью отвергается, а религия остается во многом социальным явлением, хотя и используется в политических целях, в частности для привлечения электората. На основании проведенного анализа автор приходит к выводу об ошибочности представления о насилии как об атрибутивном элементе политического ислама, одновременно указывая на риски повышения значимости данного фактора.
DOI: 10.30570/2078-5089-2021-102-3-125-146
Страницы: 125-146
Метод
Политические измерения и предметные размежевания: методика определения взаимодействия
Ключевые слова: концепция размежеваний, политические партии, массовое сознание, выборы в региональные собрания, постсоветская Россия
В статье представлена и обоснована методика определения содержания политических измерений. ПИ выявляются путем факторного анализа позиций политических партий по актуальным вопросам повестки дня. Помимо этого, проводится факторный анализ позиций партий в отдельных предметных областях — внутриполитической, социально-экономической и системной. Факторные нагрузки партий внутри выявленных частных размежеваний используются как независимые переменные для построения регрессионных моделей, роль зависимых переменных в которых выполняют факторные нагрузки тех же партий внутри политических измерений. Эти модели позволяют определить удельный вес того или иного предметного размежевания внутри каждого из политических измерений и, соответственно, прояснить содержание последних.
Применение данной методики к общенациональной дискуссии показало, что на конец осени 2020 г. первое ПИ характеризовалось противостоянием «голубей» и «ястребов» во внешней политике и, дополнительно, власти и оппозиции в социально-экономической сфере; второе — противостоянием власти и оппозиции в политической сфере, дополненным размежеванием «голубей» и «ястребов» во внешней политике и коммунистов и либералов в социально-экономической области; третье — противостоянием коммунистов и либералов в социально-экономической сфере, а также либералов и лоялистов в политической сфере и власти и советских традиционалистов в сфере системной.
Использование той же методики для анализа результатов выборов в региональные собрания по пропорциональной системе (2016—2020 гг.) обнаружило, что увеличение числа партий-участниц не только расширяет размерность политического пространства, но и делает состав политических измерений более разнообразным. Одновременно было зафиксировано изменение структуры доминирующих предметных размежеваний внутри политических измерений, а также размывание политической картины и повсеместный выход на первый план противостояния власти и оппозиции.
Как следует из анализа, в среднем политические измерения воспринимались избирателями как самостоятельные размежевания лишь в трети случаев. Сложный состав этих измерений свидетельствует о возрастании поливариантности массового политического сознания, однако данная тенденция компенсируется превалированием более легких для восприятия форм — противостояния власти и оппозиции в политической и социально-экономической сферах.
DOI: 10.30570/2078-5089-2021-102-3-147-171
Страницы: 147-171
А.С.Ахременко, А.П.Ч.Петров, Д.К.Стукал, С.А.Жеглов, М.В.Хавроненко
На что способны боты? (Модель протестной и контрпротестной политической мобилизации)
Ключевые слова: боты, автоматизированные аккаунты, социальные медиа, политический протест, политическая мобилизация, агентное моделирование, «спираль молчания»
Несмотря на растущий интерес исследователей к влиянию автоматизированных аккаунтов социальных медиа (интернет-ботов) на процессы политической коммуникации и мобилизации в онлайн-среде, степень их эффективности и механизмы использования остаются слабо изученными. Одна из причин дефицита общего концептуального понимания и конкретных результатов состоит в стремлении исследователей решить проблему сугубо эмпирическим путем, без попыток соединить анализ данных с математическим и вычислительным моделированием.
Проанализировав существующий опыт построения такого рода моделей, авторы предлагают собственную разработку, базирующуюся на теории «спирали молчания». Ключевыми особенностями представленной ими модели, отличающими ее от имеющихся аналогов, являются: (а) фиксация различий в мотивации и «стоимости» выражения протестной и лояльной позиций; (б) включение в механизм «спирали молчания» «эффекта партнера»; (в) использование нейрологической схемы принятия решений, согласно которой один и тот же стимул может побуждать к действию и быть сдерживающим фактором.
На основе серии численных экспериментов с моделью авторы демонстрируют, что при мобилизации оппозиционеров боты наиболее эффективны в ситуации, когда мотивированный к политическому участию индивид не проявляет активности, поскольку его локальное социальное окружение не разделяет его взглядов. В этом случае появление бота-единомышленника способно разрушить созданную этим окружением «спираль молчания», тем самым стимулировав данного индивида к открытому выражению своей позиции. Напротив, при мобилизации лоялистов боты наиболее эффективны применительно к слабо мотивированным индивидам.
Построенная авторами модель не только позволяет по-новому оценить эффекты ботов, но и проливает свет на то, как — в рамках политической коммуникации и мобилизации в социальных сетях — принимают решения люди.
DOI: 10.30570/2078-5089-2021-102-3-172-194
Страницы: 172-194