- завязка и развязка московской интриги: смена мэра в общефедеральном политическом контексте;
- городская политическая машина: новый дизайн или новый босс?
- возможны ли кардинальные перемены в московской политике? –
эти и смежные вопросы стали предметом обсуждения экспертов. Семинар открылтся докладом А.А.Дегтярева (МГИМО (У) МИД РФ).
NB!
Публикуемый отчет представляет собой сжатое изложение основных выступлений, прозвучавших в ходе семинара. Опущены повторы, длинноты, уклонения от темы, чрезмерно экспрессивная лексика. Отчет не является аутентичной стенограммой, но большинство прозвучавших тезисов, гипотез и оценок нашло в нем отражение.
С.Каспэ:
На самом деле в формулировке темы семинара есть скрытая аллюзия на один малоприличный анекдот, который я постоянно вспоминал в последнюю пару месяцев. Вот он:
«Некий человек гуляет в яблоневом саду – и видит, как с дерева падает спелое, наливное яблоко. Он нагибается, чтобы его поднять – и в этот момент земля с грохотом и пылью разверзается, из провала показывается чудовищная… гм… скажем, задница, проглатывает яблоко и скрывается обратно. Человек, в растерянности:
– Что это было?!
Земля с тем же грохотом раскалывается вновь, снова появляется та же задница:
– Антоновка!».
Так вот, мне кажется, что большинство комментариев к политической буре вокруг мэра Москвы по своей объяснительной силе недалеко ушло от этого анекдота. Сегодня мы все-таки попытаемся углубить наше понимание произошедшего. Итак, что это было?
А.Дегтярев:
Действительно, что же произошло в Москве? Как привычная стабильность и уютное благополучие смогли так быстро оборваться? Как многолетний мэр, сопредседатель правящей партии, обладающий множеством ресурсов и сильной командой, орденоносец вдруг оказался стоящим в очереди в посольство за лондонской регистрацией? Как все это оказалось возможно?
Для того чтобы разобраться в этой проблеме, нужно ответить на три основных вопроса:
1. Каковы действительные причины столь стремительной (на первый взгляд) отставки Лужкова, и возможен ли этот сценарий в других регионах России?
2. Останется ли неизменной столичная модель власти – с сильным мэром и гигантской бюрократией? Будет ли она демонтирована или только косметизирована?
3. Каковы возможные сценарии развития политической ситуации в регионе в условиях предвыборного цикла 2011-2012 гг.?
Первый вопрос заставляет задуматься о том, когда вообще возникла завязка всей этой ситуации. А возникла она давно: отношения между федеральным центром и Москвой всегда были негладкими. В свое время был введен особый порядок приватизации в городе, и тогда произошло первое серьезное столкновение московских властей с федеральными группами Затем в 1999 г. мэр пошел на федеральные выборы в автономном режиме и в целом большую кампанию проиграл. Однако удалось достичь компромисса, который выразился в агрегировании двух партий – «Отечества» и «Единства». Впрочем, в результате возникла масса новых проблемных узлов. Компромисс ведь был довольно зыбким, на московскую собственность, московские ресурсы претендовало много заинтересованных лиц. А ресурсы приличные: доходы города составляют от 30 до 50 млрд. долларов. Сейчас, правда, сложился дефицит бюджета, плюс довольно большой городской долг, но ВВП все равно самый высокий среди регионов России, развитая инфраструктура, головные офисы бизнес-корпораций – и, наконец, «золотая» московская земля.
Наступление федеральных органов власти на позиции московской группы периодически возобновлялось. Как правило, оно велось по четырем основным направлениям:
1. Медиа-наступление, в основном по федеральным каналам. Симптоматично, что в этот раз всплыла фигура медиакиллера Доренко;
2. Наступление через правоохранительные органы. Периодически возникали дела против представителей московской администрации, порядка трех-четырех префектов попали в сложные ситуации, в СИЗО оказался председатель комитета по рекламе…;
3. Политическое наступление. Постоянно шла борьба за позиции в Государственной думе, в которой всегда была особая «московская группа». Конечно, все столичные одномандатники в 1990-х получали, так сказать, наказы от московского мэра; но даже до сих пор видна разница между теми единороссами, кто работал в «Отечестве» и теми, кто пришел из «Единства»;
4. Экономическое давление. «Мосинжстрой» Абрамовича и «Главмосстрой» Дерипаски претендуют на новые возможности в городе, и не только они.
Наблюдатели насчитывают примерно восемь попыток отставить мэра с его поста. Последняя имела место где-то год назад в контексте выборов в Мосгордуму, но результат «Единой России» был получен очень неплохой – 65%, и это в очередной раз спасло Лужкова. Компромисс в отношении продления status quo удавалось находить и другими способами: так, московская власть делала огромные «пожертвования» в федеральные фонды перед парламентскими и президентским выборами.
И все-таки радикальная перемена отношений между федеральными группами и московской группой произошла. Важно, кстати, что не только федералы, но и московская группа тоже состоит из нескольких сегментов, и сейчас мы наблюдаем стремительную фрагментацию этой группы. Хотя поначалу команду Лужкова отмобилизовать удалось: солидарная поддержка Мосгордумы и московского отделения «Единой России», письма от профсоюзов, ветеранов, молодежи – все это Лужков получил. Но в чуть более длительной перспективе фрагментация стала необратимой.
Это все объективные предпосылки случившегося; но были и субъективные факторы, ставшие катализатором последних событий, то есть политико-управленческие ошибки Юрия Михайловича. В экспертных кругах есть мнение, что Лужков попался на «разводку»: его спровоцировали поверить в возможность раскола тандема, сделать ставку на Путина и, что самое главное, обозначить эту позицию в прессе. И, учитывая падение лужковского рейтинга (только 30% поддерживали Лужкова перед его отставкой, и приблизительно столько же не поддерживали), то есть снижение его электоральной ценности, Кремль пришел к выводу, что теперь отставка Лужкова может не повысить, а, наоборот, снизить неопределенность на грядущих выборах. Стратегия кремлевской команды состояла в том, чтобы ослабить Лужкова, выбрать подходящий момент и нанести удар. И это ей вполне удалось.
Какова же будет стратегия нового мэра? Чего от него можно ожидать? С одной стороны, нужно оценить лужковское наследие; с другой – попытаться понять и ту повестку дня, которую определяют сверху, и задачи московской политики, объективно идущие снизу.
Начну с наследства. Система московской власти громоздка, это трехглавый монстр: с одной стороны, управа, исполнительный орган вертикали, с другой – муниципалитет, с третьей – районное собрание. Причем функции и бюджетные средства между ними распределены крайне неравномерно: 120 функций за управой, 10-15 за муниципалитетом. Еще более сложная ситуация с отношениями между префектурами и управами. Президент предлагает сократить 20% управленческого персонала. Если новый мэр с этим предложением согласится, то получается, что порядка четырех-пяти тысяч чиновников в Москве придется сокращать, и менять вместе с тем весь дизайн управления. Собянин заявил, что на первом месте для него вопрос эффективности; без смены дизайна эффективность недостижима.
Теперь о задачах. Какова повестка, заданная «сверху»?
1. Перехватить политический и управленческий контроль в городе;
2. Перераспределить материальные ресурсы в пользу новых бизнес-корпораций;
3. Обеспечить прокремлевским силам победу на парламентских и президентских выборах 2011 и 2012 гг.;
4. Сохранить и усилить управляемость города.
И вот мне представляется, что в контексте этих задач мэр Собянин – переходная фигура. После федеральных выборов он передаст бразды правления новому мэру, а пока его задача – создать новую команду и обеспечить решение задач переходного периода.
Повестка, диктуемая «снизу»:
1. Пересмотр генплана Москвы;
2. Проблема «коррупции»;
3. Проблема комфортности проживания в городе.
Наиболее вероятным кажется сценарий, в рамках которого новый мэр будет балансировать между двумя повестками. Он примет еще несколько популистских решений (Ресин, остановив строительство депозитария музеев Кремля, встретившись с «Архнадзором», показал хороший пример). Социальная политика города продолжится, более того, уже обещаны новые прибавки к пенсии. Тем временем передел московского бизнеса уже начался, империя «Интеко» трещит по швам. В целом же судьба Москвы будет зависеть не только от Москвы, но и от судьбы тандема, от того, как и на какие части он разложится. Однако я уверен, что новому мэру под силу решить те задачи переходного периода, о которых я говорил.
А.Музыкантский:
В любом государстве взаимоотношения центра и столицы – это проблема. В российском государстве – это проблема, усугубленная высокой степенью централизации государства. В разных странах решают эту проблему по-разному: кто-то переносит столицу в маленький городишко, кто-то урезает полномочия мэра столицы (как это сделано в Париже). В России эта проблема долгое время никак не решалась. Всегда центральная власть в России будет стремиться уменьшить влияние столицы и ее мэра. Одно из решений этой проблемы: назначение вместо выборов. Кстати, о личностном факторе: в 1999 г. у Лужкова был реальный шанс занять пост президента, и проиграл он прежде всего из-за неумения выстраивать какую бы то ни было пиар-кампанию. Так вот, первое время после избрания Путина Лужков смотрел на него и думал, что он-то был бы президентом получше. Окончательно с ведущей ролью Путина Лужков смирился только после теракта на Дубровке. Смирился и стал работать, поддерживая все президентские инициативы. Так прошло восемь лет, и президентом стал Медведев. И вот это уже было невозможно принять: три поколения между ними. Ну невозможно представить Лужкова в твиттере!
В «разводку» я вполне верю: Лужков был уверен, что Путин его не сдаст, а Медведев сам этот вопрос решить не сможет. Про наследство, которое получил Собянин: когда Лужков стал мэром, город разваливался на части. К 1992 г. народ в Москве устал от свобод и проголосовал за новый устав города, тем самым наделив мэра огромными полномочиями. И действительно было многое сделано: например, строительство ТТК невозможно было осуществить без централизованной системы управления, согласования продолжались бы до сих пор. Однако со временем проблем, требующих централизации становилось все меньше, а тех, которые требуют децентрализации – все больше (например, программа «Мой дом, мой подъезд»). А система продолжала работать на централизацию, и переход к назначению глав управ – один из последних этапов этой централизации.
Сейчас суперцентрализованная система столкнулась с проблемами, которая она решить не может. Будет ли их решать новый мэр, способен ли он развернуть централизаторскую тенденцию вспять? Не уверен.
Одна из самых острых социальных проблем Москвы – проблема липовых ТСЖ, которых за последние три года было создано 8 000, причем именно в результате инициативы из центра. Если из каждого дома, где создано ТСЖ, выйдет на митинг по три человека, то никакой Триумфальной площади не хватит. Хотя бы эту проблему новый мэр города почувствовал; что будет дальше – не могу сказать.
Другой вопрос, который еще не был затронут: Москва показала, что ей можно назначить любого руководителя, и она проглотит. Теперь для федерального руководства Москва это «чистый лист», с которым можно делать все что угодно. И тут выплывают проекты, которых раньше не было сил реализовать, например выделение ЦАО в федеральный округ с установлением там прямого федерального правления. Возможно, это произойдет вместе с объединением Москвы с областью, вопрос о котором давно назрел.
Но ментальность в Москве все же осталась прежней: имел ли право и.о. мэра отменять решения о строительстве, утвержденные ранее? Или вот вдруг последний иск Батуриной московский городской суд не принял. Кто-нибудь возмутился такой гибкостью суда? Иск-то был подан по тем же правилам, что и раньше…
С.Каспэ:
Перед тем как предоставить слово коллеге Федорову, сделаю короткое замечание. Что произошедшее значит для страны в целом? Джованни Сартори, как известно, выделял два базовых состояния политического процесса: «политика как война» и «политика как торг». Он не считал, что возможна «политика как морг» – в котором все спокойно лежат, куда их положили, все снабжены аккуратными бирочками, а когда кого-то перекладывают с места на место, он не сопротивляется. Подобные состояния политического процесса случаются, но они всегда временные, и этой осенью стало совершенно ясно, что «политика как морг» в России закончилась. Так вот, фундаментальной важности вопрос: в какое из двух состояний, торга или войны, переходит российский политический процесс?
В.Федоров:
Ничего принципиально нового в отставке Лужкова нет. Уже давно идет процесс, финальный этап которого мы наблюдаем, – процесс смены региональной политической элиты. Активизировался этот процесс потому, что президентом стал человек, который обязательств по сохранению губернаторов 1990-х годов не давал. До него на этом посту был человек, который такие обязательства давал и соблюдал. Теперь руки развязаны, и мы видим, насколько обновился за два года губернаторский корпус. Не было вопроса: попрощаются с Лужковым или нет? Был вопрос: когда с ним попрощаются, и в какой форме? Форма оказалась наихудшая, но в этом виноват сам Юрий Михайлович. Причина – в его полной оторванности от политической реальности, такой же, какую мы наблюдаем сейчас у Никиты Михалкова с его манифестом.
Последние несколько лет Лужков просто, что называется, нарывался: нарывался осенью прошлого года на московских выборах, которые прошли «так хорошо, что даже плохо», и это негативно отразилось на авторитете президента и «Единой России». Московский аппарат стал раскалываться из-за бешеной экспансии Батуриной, старые московские кадры оказались оттеснены от управления и были крайне недовольны этим.
Роковая ошибка Лужкова – попытка сыграть на раскол правящего тандема. Даже оппозиция уже бросила эта затею, а Юрий Михайлович взял да и сделал этот неосторожный шаг. Фантастическая потеря чутья.
Что теперь будет?
Я вижу ряд решаемых проблем – команда, выстраивание новой системы ручного управления, формирование новой городской думы; и ряд проблем, которые новому мэру решить будет трудно – коммуникация с населением, децентрализация управления, разделение столичных функций, с которыми Москва не может справиться, объединение Москвы с Московской областью, создание в Москве «живой» партийной структуры. Однако я, в отличие от докладчика, думаю, что Собянин пришел надолго, минимум на пять лет.
А.Зудин:
Да, и я считаю, что Собянин в Москве надолго – иначе это назначение было бы не решением проблемы, а ее усугублением.
Да, Юрий Михайлович действительно попался. Это был «опиум для элиты»: ожидание того, что тандем вот-вот расколется и надо сделать вовремя ставку. Ощущение того, что игра начинается, у меня возникло, когда премьером было заявлено, что Юрий Михайлович «вовремя вернулся» в Москву. Как можно было не увидеть иронию в этой фразе, я не понимаю.
Сейчас и только сейчас мы наблюдаем конец эпохи девяностых: с уходом Шаймиева, Рахимова, Лужкова закончилось построение властной вертикали. Перспективы следует оценивать реалистически: например, еще долго в Москве не появится независимая судебная система. Неизбежна централизация московской части партии «Единая Россия», она уже не может оставаться клубом поддержки своего патрона: Лужков ушел, а Собянин им становиться не собирается.
Могу предположить определенную рационализацию властной системе, например, сокращение возможностей использовать государственные должности для коммерческих целей. Но вряд ли дело зайдет дальше.
С.Магарил:
Лужков надеялся, что Путин его поддержит, однако этого не произошло. Путин подчеркнул, что президент имеет право отправить мэра столицы в отставку, а мэр президента – нет. В этом, по аналогии, Путин видит и свою позицию по отношению к президенту. Грядут выборы 2012 г., и кандидат от тандема будет выбран по совокупности факторов. Не станет ли решающим фактором контроль над московскими финансами?
Н.Хананашвили:
Первое мое ощущение от отставки Лужкова: бездарность дизайна. Неужели не было более изящного решения?
Мне кажется, что все попытки как-то реформировать московскую политику исключительно формальные и управленчески ошибочные.
Мы приближаемся к точке паралича центральной нервной системы, ручная система управления себя изжила.
Д.Шмерлинг:
У Москвы нет политики развития. У Москвы должна появиться политика, стратегия и генеральный план развития – без этого ни одной проблемы не решить. Вот, что главное, а не то, кто будет мэром.
Я.Паппэ:
Первое: никаких московских миллиардов, способных решить судьбу президентских выборов нет. Большая часть денег, лежащих в Москве, – федеральные средства или средства транснациональных корпораций. И я вообще не уверен, что в тех раскладах, которые будут иметь место в ближайшие два года, какие-либо деньги вообще будут иметь значение.
Второе: я бы спокойнее и сдержаннее обсуждал тему «Интеко», а вместо того обсудил бы часы Ресина стоимостью более миллиона долларов.
Третье: отличаются ли принципиально московские проблемы от любого другого мегаполиса страны? Действительно ли московские проблемы более остры? Не уверен.
Е.Сучков:
Не буду обсуждать причины отставки Юрия Михайловича, хочу толшько сказать, что отмена губернаторских выборов еще сыграет злую шутку с инициаторами этой реформы. Кто сказал, что с приходом Собянина станет лучше? В Москве есть целый ряд проблем, в принципе не решаемых. Представьте, что будет с Москвой, которая вся в долгах, если накатит вторая волна кризиса? И если Лужков был несколько дистанцирован от Кремля, то при новой катастрофе прямую ответственность будет нести федеральная власть, назначившая мэра.
Л.Вдовиченко:
Вторая волна кризиса уже началась, это зафиксировано наблюдателями. Что касается Москвы, то она одна представляет собой один из наиболее уязвимых регионов России, хотя бы из-за своей зависимости от поставок продовольствия. Московские компании активно используют гастарбайтеров из ближнего зарубежья, после новой волны кризиса многие из них останутся без работы и вольются в ряды криминалитета. Еще одни побочный эффект: исследования показывают, что уровень сепаратизма сибирских регионов растет, и то, что и как показывали про Лужкова по федеральным телеканалам, этот сепаратизм подхлестывает. Как мы это будем расхлебывать?
Я.Паппэ:
Конечно, вторая волна кризиса возможна, как и конец света. Но пока – заявляю это как экономист – никаких свидетельств ее приближения нет.
А.Дегтярев:
Правильно сказал коллега Шмерлинг, что у Собянина нет никакой стратегии. Новый мэр сам это говорил – у него нет стратегии, есть только повестка дня. А стратегия необходима.
А.Музыкантский:
Конечно, нужна концепция – какой город мы строим? Но мы же строим не просто город, а столицу, и тогда все зависит от того, какую мы строим страну. Раньше мы строили столицу мировой социалистической системы, и генпланы это отражали. А что сейчас Москва? В мире есть столицы моды, столицы технологические, а мы столица чего? Если мы создаем мировой финансовый центр, то где в генплане архитектурная поддержка этой идеи, где соответствующая инфраструктура? Ничего нет. Нынешний генплан безыдейный. И еще: мне не кажется, что Собянин – переходная фигура. Сейчас политический вес мэра Москвы соответствует норме, потому что не должен быть мэр столицы третьим лицом в государстве. Иначе государство неустойчивое получается.
Эпоха Лужкова кончилась, конечно, но в памяти она останется: есть же понятие «сталинская Москва», вот теперь будет «лужковская Москва». Что произошло, то произошло. Брюсов писал в 1909 году: "На месте флигельков восстали небоскребы / И всюду запестрел бесстыдный стиль — модерн…". А сейчас мы считаем их шедеврами архитектуры.
С.Каспэ:
Когда мы говорим о Собянине сегодня, то говорим о нем как о жестком, эффективном, закрытом чиновнике. Да, в последние годы это было так; но не надо забывать, что сам Собянин родом из тех самых девяностых, которые якобы закончились. Он сделал стремительную карьеру именно как публичный политик, и на региональном уровне (мэр Когалыма, депутат и председатель законодательного собрания ХМАО, и губернатором Тюменской области он избрался, а не был назначен, причем в открытой конкурентной борьбе), и на федеральном – именно Собянин возглавлял тот самый Комитет по конституционному законодательству и судебно-правовым вопросам Совета Федерации, который три раза подряд отказывался санкционировать увольнение Скуратова. И я думаю, что одна из переменных, которая определит будущее и московской политики, и нового мэра – захочет ли и сможет ли Собянин вспомнить свои навыки публичного политика? Если да, то он сможет решить ту коммуникативную проблему, о которой говорил коллега Федоров. Если нет – хуже будет для всех.