Белькович Р.Ю.

Равенство удачи: развитие эгалитарных концепций справедливости в конце XX века

Со времени выхода в свет «Теории справедливости» Джона Ролза доминирующее положение в академических дискуссиях о проблеме социальной справедливости занимает эгалитарная традиция, связывающая справедливое устройство общества с достижением равенства в том или ином отношении. Статья посвящена анализу эволюции эгалитаризма удачи, ставшего к концу XX в. магистральным направлением в рамках данной традиции. Отправной точкой для аргументации представителей этого направления послужили рассуждения Ролза о лотерее рождения, согласно которым произвольная с моральной точки зрения прихоть фортуны, влияющая на распределение ресурсов в обществе, несправедлива, а потому должна быть компенсирована.

Подход Ролза к минимизации роли удачи в справедливом распределении не гарантировал достаточной компенсации природных неравенств, предполагая одновременно чрезмерную компенсацию «дорогих вкусов». Пытаясь решить эту проблему, Рональд Дворкин разграничил слепую и опциональную удачу, задействовав модель «занавеса неведения», за которым определяется размер справедливой компенсации. Дальнейшее развитие эгалитаризма удачи на рубеже 1980—1990-х годов связано с именами Ричарда Арнесона, Джеральда Коэна, Джона Рёмера и некоторых других авторов, внесших ряд дополнений и изменений в концепцию незаслуженной удачи и предложивших свои пути нейтрализации ее последствий для общества.

Аргументы сторонников эгалитаризма удачи конца XX в. были нацелены на усиление роли свободного выбора человека и имплантацию этики ответственности в теорию социальной справедливости. В то же время рассмотрение удачи в качестве истинной «валюты равенства» поставило вопрос справедливого распределения в зависимость от согласия относительно пределов способности людей к систематическому воспитанию добродетелей и границ пространства ответственности индивида за свою судьбу.

DOI: 10.30570/2078-5089-2023-111-4-51-66

Страницы: 51-66

Миф «Левиафана» (О прочтении Джорджо Агамбеном спора между Вальтером Беньямином и Карлом Шмиттом)

В статье рассматривается один из ключевых для интеллектуальной истории Европы прошлого столетия спор, развернувшийся в первой половине XX в. между Вальтером Беньямином и Карлом Шмиттом. За отправную точку анализа взято прочтение этого спора Джорджо Агамбеном. По Агамбену, главный пункт расхождений между двумя мыслителями — возможность существования насилия, полностью автономного по отношению к праву и суверенной власти. Утвердительно отвечая на данный вопрос, Беньямин вводит категорию чистого насилия, способного, с его точки зрения, уничтожить действующее право, не воссоздавая при этом логику властных институтов. Возражая ему, Шмитт апеллирует к своей теории чрезвычайного положения, в рамках которой любое насилие связано с правом.

По ходу исследования авторы включают в рассмотрение еще одну фигуру — Жоржа Сореля, чьи воззрения оказали влияние на обоих участников дискуссии. Сосредоточив внимание на сорелевской концепции политического мифа, они используют ее при обсуждении еще одной важной точки напряжения между Беньямином, Шмиттом и Агамбеном (в той мере, в которой тот высказывался по поводу предмета спора) — трактата Томаса Гоббса «Левиафан».

Проанализировав конфликт интерпретаций приписываемого трактату эсхатологического мифа, авторы приходят к выводу, что в центре полемики между Беньямином и Шмиттом de facto находится возможность преодоления политического мифа, лежащего в основании современных политических институтов, а главной стратегией участников этой полемики является локализация этого мифа.

DOI: 10.30570/2078-5089-2022-107-4-7-22

Страницы: 7-22

Спасение Ролзовской справедливости: совместимо ли братство с принципом различия?

Возрождение академического интереса к проблеме справедливого распределения ресурсов в обществе, являющейся сегодня одной из ключевых для политической мысли, во многом связано с именем Джона Ролза и его «Теорией справедливости». Статья посвящена анализу аргументации Ролза в поддержку принципа различия как одного из принципов социальной справедливости. Согласно Ролзу, чьи рассуждения позднее легли в основание самостоятельного направления в политико-философской мысли, известного как эгалитаризм удачи, ввиду случайности изначального распределения талантов неравенство в благосостоянии людей не может быть оправдано апелляцией к заслугам. Тем не менее, поскольку строгое равенство в распределении чревато снижением продуктивности обладателей таланта, для достижения наилучшего для всех результата необходимы стимулирующие неравенства, которые побуждали бы более талантливых к максимально эффективному труду на благо менее талантливых. Подобный компромисс вызвал критику со стороны последовательных эгалитаристов, чьи возражения против принципа различия наиболее четко сформулировал Джеральд Коэн, сравнивший претензии талантливых на материальное поощрение с вымогательством.

Рассмотрев возможные доводы в пользу необходимости стимулов, опирающиеся на аргументацию Ролза в «Теории справедливости», авторы приходят к выводу, что они не снимают вскрытой Коэном проблемы. Ссылки на природу человека лишь переводят спор в методологическую плоскость: должна ли теория справедливости исходить из реальности, или же ей следует ориентироваться на идеал? В свою очередь, указание на неизбывность конфликта частных интересов плохо сочетается с выдвинутым Ролзом идеалом братства как неотъемлемой составляющей справедливого общественного устройства. По их заключению, для разрешения внутреннего противоречия в теории Ролза необходимо отказаться либо от постулатов эгалитаризма удачи, либо от принципа различия, но оба этих варианта напрямую противоречат интеллектуальным построениям Ролза и подрывают базовые основания его концепции.

DOI: 10.30570/2078-5089-2021-100-1-60-74

Страницы: 60-74