Вторые Губернаторские чтения

Российская модернизация: проблемы и вызовы

Тюмень, 26 января 2011

Тюменская областная научная библиотека им. Д.И.Менделеева, филиал Президентской библиотеки им. Б.Н.Ельцина

Лектор - доктор экономических наук, председатель комиссии Общественной палаты РФ по вопросам развития гражданского общества, сопредседатель Совета по национальной стратегии, заместитель председателя Научного Совета ВЦИОМ, профессор Высшей школы экономики Иосиф Евгеньевич Дискин. (Презентация).

Губернатор Тюменской области В.В.Якушев

Уважаемые коллеги и друзья!

Сегодня в Москве и Московской области объявлен траур по погибшим в аэропорту Домодедово. Предлагаю начать наше мероприятие с минуты молчания.

Проект «Губернаторские чтения», успешно стартовавший в прошлом году, продолжается. Но я хотел бы еще раз вернуться к его замыслу, еще раз поговорить о том, зачем он нам нужен, как к нему следует относиться и чего от него ждать. Чего жду я сам. Необходимость такого разговора стала для меня ясна по результатам анализа откликов на первый опыт – публичную лекцию, прочитанную академиком Полтеровичем.

А отклики были. Но в том числе примерно такие: «Все это очень интересно, умно и увлекательно, но где конкретные практические рекомендации? И нельзя ли в будущем привозить к нам не теоретиков, а экспертов по насущным проблемам Тюменской области, которые будут выдавать нам детальные рекомендации – только исполняй?». Отвечаю: нет, нельзя. И по удивительно простой причине: никаких экспертов по тюменским проблемам за пределами Тюменской области не существует. Единственные эксперты по тюменским проблемам – это мы. Мы с вами. Те, кто сидит в этом зале; те, кто подключен к сегодняшнему событию через видеосвязь; все те, кто живет на этой земле и чей долг – заботиться о ее благополучии. И вот именно наша погруженность в повседневные дела часто мешает нам – в том числе чисто физически, по недостатку времени – осмыслить наш собственный опыт, мобилизовать наш собственный интеллектуальный ресурс. Попробовать жить, думать и работать не только в привычном режиме «молотилки», но и на опережение. Белка в колесе проделывает огромную работу и не продвигается ни на шаг. Давайте не будем ей уподобляться.

Лекторы, которых я приглашаю для участия в «Губернаторских чтениях», нужны нам не для того, чтобы получить готовые ответы на те вопросы, которые мы сами даже не можем толком сформулировать. Они нужны для того, чтобы мы начали задавать вопросы сами себе. Чтобы мы осознали, что о наших проблемах можно думать так; а можно так; а можно еще и вот так; но не думать о них нельзя. Как писал Леонардо да Винчи: «Увлекающиеся практикой без науки – словно кормчий, ступающий на корабль без руля или компаса; он никогда не уверен, куда плывет. Всегда практика должна быть воздвигнута на хорошей теории».

Результатом нашего проекта должны стать не обязательные к исполнению административные поручения, а инициативы. Поток инициатив, какие-то из которых – конечно, по итогам квалифицированной государственной, политической и общественной экспертизы – воплотятся в жизнь и обозначат векторы нашей модернизации.

Разумеется, в этом отношении я не жду мгновенного эффекта – хотя и надеюсь, что его не придется ждать слишком долго. Но есть очевидные вещи, которые могут и должны осуществляться сразу же. Наши лекторы открыты для дальнейших контактов, предметных и деловых. Я знаю, например, что с академиком Полтеровичем по окончании прошлых Чтений многие тюменцы, в том числе мои непосредственные подчиненные, разговаривали о перспективах дальнейшего сотрудничества, делились замыслами, менялись телефонами и адресами. Эти разговоры имели продолжение? Надеюсь, что да. Надеюсь в ближайшее время ознакомиться с конкретными, уже прошедшими стадию предварительного обсуждения идеями по использованию наработок Центрального экономико-математического института Российской Академии Наук в управлении социально-экономическим развитием Тюменской области. Если ничего подобного на моем столе так и не появится – что ж, придется делать выводы. И не всем они понравятся.

А теперь я с удовольствием представляю следующего участника «Губернаторских чтений». Иосиф Евгеньевич Дискин: доктор экономических наук, член Общественной Палаты Российской Федерации, председатель комиссии Общественной палаты РФ по вопросам развития гражданского общества, Сопредседатель Совета по национальной стратегии, заместитель председателя Научного Совета ВЦИОМ, профессор Национального исследовательского университета – Высшей школы экономики, читающий там курс «Проблемы российской модернизации», автор ряда монографий по этим проблемам… Опять, как и в прошлый раз, все регалии, статусы и заслуги нашего уважаемого лектора перечислить невозможно. Как обычно, передаю слово для краткого введения в тематику сегодняшней лекции нашему партнеру по организации «Губернаторских чтений», главному редактору журнала «Полития» и также профессору Высшей школы экономики Святославу Игоревичу Каспэ – и прошу его выступить модератором дискуссии.

Главный редактор журнала «Полития» С.И.Каспэ

Коллеги, дискуссии о модернизации ведутся в социальных науках уже не первый десяток лет – и иногда важно возвращаться к предыдущим этапам и смотреть, что с тех пор изменилось. Пятнадцать лет назад одна весьма уважаемая ученая дама, занимающаяся проблемами модернизации, рассказала в моем присутствии такой случай – она общалась со своими студентами из разных стран, шла оживленная дискуссия, и в какой-то момент она обратилась к одному африканскому студенту, тихо сидевшему в стороне, с вопросом: «Ну, а у вас-то что думают о модернизации?!». На что студент с доброй улыбкой ответил: «Вы знаете, а мы решили не модернизироваться. Не развиваться». Тогда же она эту историю опубликовала, с таким комментарием: «Допустим и такой выбор, если люди при этом счастливы». Родина студента называлась Замбия. Между прочим, в середине 1990-х это была страна, как казалось, с большими перспективами, возможно, один из будущих «африканских тигров». Там начинались какие-то преобразования, к ним призывал тогдашний молодой лидер – и он встретил вот такой ответ своего народа, своего политического класса. С тех пор страна пережила попытку переворота, несколько лет военного положения, и сейчас Замбия одно из беднейших государств в мире: 200-е место по ВВП (при огромных запасах полезных ископаемых); умирает каждый десятый новорожденный; более 15% населения больно СПИДом и т.д. И вот как-то есть большие сомнения, что они счастливы. Я это к тому, что сама парадигма модернизационного выбора с тех пор существенно переменилась. Теперь мы точно знаем, что можно сделать и такой выбор, à la Замбия. Но за него придется дорого заплатить. Самое же страшное, что платить придется не только тем, кто его совершит, но и их потомкам – до седьмого колена.

И еще несколько слов в порядке представления сегодняшнего лектора. Наше экспертное сообщество состоит из разных людей. В нем есть люди, напоминающие флюгер – они мгновенно разворачиваются, как только задувает новый ветер, как только новое слово входит в политический язык (например, слово «модернизация»). Есть люди, которые способны предсказывать, куда и откуда подует ветер. А есть люди, которые умеют вызывать ветер. Я бы сказал, что Иосиф Евгеньевич относится к третьей категории. Он плотно занимался проблемами модернизации задолго до того, как политическим руководством страны был провозглашен этот курс. Чтобы не быть голословным, я процитирую выступление Иосифа Евгеньевича на одном заседании семинара «Полития». Доклад назывался «Альтернативы российской модернизации»; заметьте, он состоялся 26 апреля 2007 г., то есть когда еще не прошли не только президентские, но и думские выборы. «Точки роста безусловно существуют, потому что в стране существует огромная мозаика социальных и политических интересов. Они могут либо авторитарно подавляться, либо, в рамках демократического проекта, консолидироваться. Субъект модернизационного проекта – вероятнее всего, лидер. Часто ведь созданию более или менее широкой модернизационной коалиции предшествует именно формулировка лидером модернизационного призыва. И тогда появляется определение проблемного поля. У нас же в стране в дефиците проблемный подход, который там, где существуют демократические процедуры, является естественным». Еще раз повторяю, это сказано 26 апреля 2007 г.! Прогноз сбылся – и лидер явился, и призыв прозвучал… Вполне закономерно, что сегодня коллега Дискин, в его нынешних статусах, является одним из активных участников собирания той самой модернизационной коалиции. Возможно, сегодня у нас есть шанс добиться от Иосифа Евгеньевича новых прогнозов, которые позволят нам заглянуть в будущее еще на несколько лет вперед – и подготовиться к этому будущему.

И.Е.Дискин

Прежде всего хотел бы подарить Тюменской научной библиотеке и губернатору Тюменской области свою книгу «Кризис… и все же модернизация!» (М.: Европа, 2009 – 264 с.). Тезисы, с которыми я буду выступать сегодня, развивают высказанные в ней идеи.

Коллеги, почему вообще сейчас надо вести разговор о модернизации? В России есть одна славная традиция: если мы что-нибудь начинаем, то мы немедленно это забалтываем. Сегодня главная проблема модернизации — не превратить ее в стертые, лишенные всякого смысла слова, а сделать реальным содержательным проектом. Это первое. И второе: если у нас начинается какое-то благое дело, то множество людей, считающих себя экспертами, сразу же, подробно и в деталях, объясняют, почему ничего не получится. Важнейшее условие успеха модернизационного проекта – поражение пораженцев.

Поэтому одна из задач моей сегодняшней лекции – показать, что у России есть довольно неплохие шансы реализовать модернизационный проект.

Сначала надо разобраться в том, в какой именно кризис мы вляпались. На самом деле мы вошли (и начинаем одновременно выходить) из четырех разных кризисов:

1. Кризис модели однополярной глобализации, вступившей в противоречие с разнородными цивилизационными и национальными трендами;

2. Смена «длинных кондратьевских волн», начало нового технологического цикла;

3. Кризис глобальной финансовой системы, инициированный институциональным кризисом капитализма и эгоистической политикой США;

4. Обычный циклический кризис, охвативший все страны, вовлеченные в глобальные связи.

Это четыре разных проблемы, предполагающих четыре разных способа лечения. Пока оставим в стороне сюжет глобализации и посмотрим, что мы можем выжать из смены технологического цикла. Кончается цикл, основанный на информационных и коммуникационных технологиях и на потребительской электронике, что видно хотя бы по падению прибыльности соответствующих японских компаний. Эти отрасли больше не будут порождать производства с высокой маржинальностью. Но каким будет новый цикл? Можно предвидеть следующие его контуры:

• новые энерготехнологии, снижающие значение нефти. В ближайшие 10-15 лет нефть превратится в обычный продукт (значение газа сохранится дольше);
• новые материалы, снижающие издержки и зависимость от ограниченности природных ресурсов;
• медицинские и биотехнологии, существенно (до 130 лет) продлевающие продолжительность жизни жителей благополучных стран, а также богатых во всем мире.

Как видятся в этом контексте противоречия нашего развития? Прежде всего – используемые сейчас драйверы роста никак не повышают будущее качество экономики. Сектора с высокой маржой – сырьевые, коммуникации и IT – базируются на импорте технологий, причем основная часть маржи из российской экономики уходит. Модернизация в сырьевых секторах никак не диффундирует в смежные сектора.

Экономический рост, повышение уровня жизни в перспективе подрывают конкурентоспособность основных секторов экономики. Мы попадаем в ловушку роста. Уровень жизни за последние 10 лет радикально вырос, к 2009 г. ВВП на душу населения по паритету покупательной способности составил $ 16 000: это означает, что мы как бы зацепились за «нижнюю» часть Европы, но это тот уровень благосостояния, при котором очень трудно развивать массовые производства. Производство продуктов первых переделов, потребительских товаров (с высокой долей заработной платы в себестоимости) будет терять конкурентоспособность по мере роста заработной платы; поддержание конкурентоспособности в этих секторах требует кардинального сокращения занятости и ее межсекторального перетока. Чем выше уровень жизни, тем больше нам придется завозить дешевой рабочей силы с другими культурными стандартами, что приведет к появлению в нашей экономике иноцивилизационных анклавов.

Такое экономическое развитие не создает значимого спроса на качественное образование, на развитие прикладной науки. Такое экономическое развитие в очень малой степени обусловлено внутренними технологическими импульсами. Низкий уровень конкуренции не создает высоких требований к качеству менеджмента, к подготовке высококвалифицированных кадров. Сейчас наша наука и наше образование вообще не являются факторами технологического развития. Либо мы поменяем эту ситуацию, либо они станут для нашей экономики слишком дорогим бременем и отомрут.

Актуальная экономическая политика не стимулирует высокие темпы роста, не допускает абсорбирования реальным сектором огромных финансовых ресурсов, имеющихся в наличии. Известна позиция А.Л.Кудрина, состоящая в том, что в нашу экономику бессмысленно вкладывать деньги: она не способна впитывать инвестиции, последние порождают только инфляцию и рост коррупции. Эта губительная позиция многократно оспаривалась, но остается незыблемой.

Последствия такой жизни предсказуемы:

• сужение спектра конкурентоспособных секторов. Уверен, что скоро начнет рушиться целый ряд столь любимых нами автомобильных заводов, причем как раз не АвтоВАЗ, а предприятия с участием иностранного капитала. Производство уже сейчас оказывается больше имеющегося рынка;
• затухание темпов экономического роста;
• сужение бюджетных возможностей;
• «догнивание» фундаментальной и прикладной науки, ее окончательное исключение из контура экономического развития,;
• деградация «человеческого капитала», эмиграция активных, квалифицированных кадров;
• деградация «социального капитала», снижение качества корпоративного и государственного управления.

Ясно, что такая страна сталкивается с очень высокими экономическими, социальными и политическими рисками. Но это еще не все: стране, находящейся в описанном состоянии, одновременно предъявляются очень серьезные вызовы.

1. Вызов, связанный со сменой глобальных «правил игры». Либо Россия становится участником процесса переопределения этих правил – отсюда наша битва за «двадцатку», за БРИК и т.д. Либо мы становимся объектом применения этих правил.

2. Вызов технологического отставания и одновременно, перехода к инновационному развитию. Тут, кстати, мы расходимся с предыдущим лектором, академиком Полтеровичем. Виктор Меерович все время говорит, что в наших условиях позволительно думать только о заимствовании технологий. Позже же попробую показать, почему этого недостаточно.

3. Вызов социального развития. В стране раскрутились огромные социальные ожидания постоянного роста уровня жизни. Между тем есть известный закон де Токвиля: революции происходят не тогда, когда ситуация ухудшается, а когда она, напротив, улучшается, однако у масс возникает ощущение, что пирог делится несправедливо. Наше сегодняшнее положение именно таково.

В общем, ситуация очень простая: либо Россия будет великой – либо ее не будет вовсе, по крайней мере как значимого глобального субъекта. Модернизации России нет приемлемой альтернативы. Сами альтернативы есть – распад, загнивание… Приемлемых – нет.

Поэтому важно посмотреть, какие уроки мы можем извлечь из истории страновых модернизаций. Они таковы:

1. Модернизация – всегда политический проект, а не продукт естественного развития системы. Это сход с одной магистрали на другую, а не движение по накатанной колее.

2. Модернизация – не борьба всего хорошего против всего плохого, а процесс, неизбежно приводящий к росту социальных напряжений и конфликтов. Модернизация – жесткий проект со значительными издержками. Задача в том, чтобы пройти этот путь хотя и с напряжением, но не с потрясениями.

3. Прямое заимствование существующих сегодня институтов (пусть даже в каких-то других местах себя оправдавших) не дает эффекта. Надо смотреть не на те институты, которые хорошо работают в развитых странах сегодня, а возвращаться в прошлое этих стран и учитывать тогдашний опыт решения сходных с нашими современными проблем. Кстати, в этом отношении мы с академиком Полтеровичем полностью сходимся.

Таким образом, России нужен модернизационный проект, отвечающий ее специфике. Я полагаю, что фокус этого проекта, его точка сборки – борьба России за высокомаржинальные сектора на внутреннем и глобальном рынках. Если удастся их найти, то возникнут следующие причинно-следственные цепочки:

• рост корпоративных доходов – поддержание конкурентоспособности за счет инвестиций, в том числе в высокие технологии – частный спрос на технологии, науку и качественное образование;
• рост доходов бюджета – возможность государства инвестировать в будущее, то есть поддерживать производство «человеческого капитала», структурные реформы, развитие инфраструктуры, фундаментальной науки;
• рост доходов населения – рост социального потенциала развития – сокращение экономически мотивированной эмиграции активных, квалифицированных граждан.

Каковы наши ресурсы в этой борьбе? Они есть, и немалые.

1. Природные ресурсы, пользующиеся коммерческим спросом:

• в среднесрочной перспективе – энергоресурсы. Надо, кстати, закончить дискуссии о якобы вредоносной «сырьевой зависимости» России, это разговоры XIX века. Да, в XIX веке сырьевая зависимость была плоха, так как в силу различий в политическом потенциале те, кто покупали сырье, могли диктовать цены продавцам. Сегодня диктовать России «колониальные» цены никому не удастся. А значит, надо относиться к собственному сырьевому богатству спокойно, уверенно и прагматически, рассматривая их как безусловный драйвер экономического роста. Конечно, есть проблемы, связанные с волатильностью конъюнктуры, но это другие проблемы, решаемые другими методами.
• в долгосрочной перспективе – прочие минеральные ресурсы и лесопродукты;
• в долгосрочной перспективе – продовольствие и биоресурсы. Между прочим, продовольственный кризис снова сделал значимым конкурентным преимуществом физические размеры стран, и тут Россия вне конкуренции.

2. Значимые доли в ряде высокомаржинальных секторов;

3. Значимый уровень развития военно-технического сотрудничества. Как известно, ВТС еще и стимулирует невоенный экспорт – на каждый доллар проданных вооружений приходит 3-4 доллара гражданских контрактов. Так что «оборонка» – гигантский ресурс экономического роста.

4. Сохраняющийся квалификационный потенциал в перспективных секторах экономики.

5. Сохраняющиеся элементы качественного образования – у нас все еще есть 50-60 вузов, обеспечивающих вполне конкурентоспособное образование.

6. Высокий уровень адаптивности населения, значительный потенциал социальной активности.

7. Технологические заделы в перспективных секторах;

8. Широкий фронт фундаментальных исследований, опять же старые заделы, потенциально являющиеся источником прорывных технологий и продуктов;

9. Огромные финансовые ресурсы, «замороженные» в золотовалютных резервах – примерно полтриллиона долларов.

Критерием успеха модернизационного проекта можно будет считать кардинальное снижение «утечки мозгов», то есть эмиграции молодых, наиболее образованных и предприимчивых людей. Для этого необходимы:

• уровень доходов населения, в 7-8 децилях сопоставимый с западноевропейским. С учетом более высокой дифференциации доходов в России это означает выход на уровень $ 30 000 ВВП на душу населения, или рост ВВП на 5,5% в год в течение 12-15 лет;
• конкурентоспособные институты. Риски бизнеса в России, прежде всего риски инновационных проектов, должны быть сведены к уровню, обеспечивающему их конкурентоспособность;
• общественная атмосфера экономической и социальной активности, предприимчивости, социального оптимизма. Если угодно, та атмосфера, выражением которой является памятная многим музыка Георгия Свиридова «Время, вперед!». Существенный, в разы, рост доли молодежи, ориентированной на предпринимательство, организацию собственных, прежде всего инновационных, проектов. Высокая готовность молодых генераций к мобилизации своего «человеческого капитала», к повышению квалификации, к профессиональной и территориальной мобильности.

Еще раз повторю: для всего этого нам нужны темпы роста ВВП в 5-6% в год, а с учетом вероятного снижения цены на нефть в среднесрочной перспективе – на 6-7%. Отсюда приоритеты предлагаемой стратегии:

1. Институциональная реконструкция. Институты – всегда решающее звено модернизации, борьба за их качество способна обеспечить 2-3% прироста ВВП. Будут институты, адекватные задачам модернизации, появятся и инвестиции, и технологии. Проблема неадекватности институтов задачам модернизации не нова – приведу цитату из одного из достойнейших российских модернизаторов, сподвижника Александра II П.А.Валуева: «У нас самый закон нередко заклеймен неискренностью. Мало озабочиваясь определительной ясностью выражений и практической применимостью правил, он смело и сознательно требует невозможного». Актуально звучит, правда? Не вчера возникла эта проблема конфликта между политическими проектами и политическими же институтами. Для ее разрешения нужен не идеологизированный догматизм, а разумный компромисс между нормативными установками и практическими нуждами. Критический анализ зазора между ними – главнейший ресурс институциональной реконструкции.

2. Рост технологической компоненты развития (потенциально 3-4% прироста ВВП):

• модернизация реального сектора – прежде всего через заимствование технологий, но при жестком условии обеспечения собственной конкурентоспособности, хотя бы и в дальней перспективе;
• создание масштабной инновационной системы как драйвера роста высокомаржинальных секторов. Без создания собственных инновационных технологий мы не выберемся из вышеописанной ловушки роста. Риски велики, но их придется брать на себя, другого выхода нет.

3. Создание эффективной системы развития «человеческого капитала», самоподдерживающейся социальной динамики (потенциально 1,5 -2% роста ВВП).

Объективные предпосылки для реализации такой стратегии есть:

1. Социальная база модернизации – «Новая Россия», то есть достаточно многочисленные адаптированные и рациональные слои, заинтересованные в модернизации, способные и к конструктивной критике status quo, и к участию в выработке новых «правил игры».

2. Сложившаяся конвенция относительно норм социального действия, пусть преимущественно неформальных, однако способная к эволюции в легальную систему. Простое доказательство ее наличия: экономика с 2000 г. выросла в 1,7 раза, а частные инвестиции за тот же период – в восемь раз. То есть сложилось консенсуальное понимание «правил игры», и люди, зная эти правила, действуют уверенно и более чем эффективно.

3. Уже упоминавшиеся финансовые ресурсы, плюс благоприятная посткризисная мировая конъюнктура, растущий внутренний спрос, активный бизнес, значительный производственный и научно-технический потенциал.

4. И, главное, ценности. Неуклонно возрастает значимость ценностей патриотизма, демократии и социальной справедливости, причем воспринимаемых гармонично, а не в противоречии друг с другом. Впервые эти ценности становятся не парадными, а воспринимаются как регуляторы реальной социальной жизни.

Почему это происходит? В последние годы в России состоялась редко замечаемая политэкономическая революция. Кризис изменил соотношение между двумя сегментами общества: живущим за счет административного ресурса и живущим за счет конкуренции. Впервые они сравнялись. В «конкурентном» секторе формируется спрос на демократический порядок, он не до конца осознан, но он есть, и это дает шанс на серьезное изменение политической ситуации. Во всяком случае, президент делает на это ставку. Отсюда возникает новый уровень требований к качеству закона и правоприменения, к качеству согласования интересов и обратной связи, то есть к качеству реальных демократических процедур.

У нас все время говорят об отсутствии большинства, готового поддержать модернизацию. Но что нам на самом деле нужно для изменения институтов?

1) Креативное меньшинство, формирующее новые институциональные образцы. Для этого достаточно 1,5-2% населения.

2) Еще 20-25 % населения, способного экспериментально апробировать работоспособность этих институциональных образцов – та самая «Новая Россия».

3) «Благожелательное большинство», еще 50-60%. Это, может быть, ключевой момент – скажем, в Иране в свое время именно его отсутствие сорвало модернизационный проект шаха Мохаммеда Реза Пехлеви.

Все это у нас есть, многочисленные социологические данные тому подтверждение. Но все-таки – почему именно демократия нам сейчас необходима, почему та модернизация, в которой мы сегодня нуждаемся, может быть осуществлена только демократическим образом? Какие конкретные задачи модернизации должна решать демократия и может решить только демократия?

• Формировать атмосферу доверия к государственным институтам, стимулировать экономическую и социальную активность основных субъектов модернизации.
• Расширять социальную поддержку модернизации, определять ее задачи на основе учета и поддержания баланса интересов основных «игроков».
• Обеспечивать обратную связь, своевременно корректировать задачи модернизации, обеспечить практичность и действенность институциональных норм. В авторитарном обществе обратной связи не бывает.

С какими рисками модернизации должна бороться демократия и может бороться только демократия?

• Модернизация – время инноваций. Именно поэтому нужно отсекать маниловщину и авантюры, одновременно не теряя инновационные «жемчужины». Модернизация – всегда время маниловщины и авантюр, какой-нибудь Петрик совершенно закономерен, и бороться со всем этим может только демократическая экспертиза.
• Модернизация часто страдает технократизмом. Нужно поддерживать социальное измерение модернизации, ее связь с нуждами людей.
• Демократическая модернизация чревата популизмом, подрывающим стратегические ориентиры. Нужно обеспечить баланс роста текущего качества жизни и создания заделов устойчивого развития.

Все это возможно только при расширенном использовании демократических процедур.

Конечно, на пути к «демократии доверия» есть существенные социальные барьеры:

• Слабое влияние либеральных и демократических ценностей на реальную социальную деятельность. Без имплементации ряда либеральных ценностей демократию не создать.
• Традиции взаимного недоверия власти и общества.
• Глубокое взаимное недоверие между элитными группами, их неготовность к созданию устойчивых коалиций ради якобы «абстрактных» целей (то, что иногда называют «серпентарием элит»);
• Опасения (во многом справедливые) руководства страны, что ослабление «вертикали власти» приведет к заполнению возникающего «вакуума власти» влиянием криминалитета, коррупционных, популистских, сепаратистских групп.
• Дефекты технологий диалога, недостаток умелых переговорщиков, слабое использование существующих переговорных площадок.

Есть и такие силы, кому демократия просто не нужна. Она не нужна:

• Элементам политического класса, не готовым к честной конкуренции.
• Авторитарно ориентированным группировкам властных элит, опасающимся за свой статус и собственность, слабо осознающим средне- и долгосрочные последствия отказа от демократии.
• Коррумпированным элементам государственного аппарата;
• Элементам крупного, среднего и мелкого бизнеса, выстроившим «специальные» отношения с властью, использующим их в качестве значимого конкурентного преимущества.

Продвижение к «демократии доверия» снизит влияние этих групп или подвигнет их к смене своих позиций. И их сопротивление возможно преодолеть, опираясь на массовую поддержку. Она обеспечена. Так, недавно я был научным руководителем исследования ВЦИОМ, где мы выясняли, в какой мере существующая власть отвечает на запросы населения, учитывает их интересы. Оказывается, все не так плохо – 43% опрошенных полагают, что «власти, как правило, стараются учитывать мнения и настроения народа», заметно больше, чем придерживающихся противоположной точки зрения. По данным другого свежего исследования, в рейтинге респонсивности политических институтов, то есть отражения в их деятельности интересов «таких людей, как Вы», безоговорочно лидирует верховная власть (приводятся суммы удельных весов ответов «полностью отражаются» и «в значительной мере отражаются»): председатель правительства – 66%, президент – 62%, правительство – 51%… Так что уровень массового доверия к власти существенно выше, чем полагают некоторые СМИ. И при этом, также по социологическим данным, до 25% населения готовы конвертировать свою поддержку модернизационного проекта в активное действие, и еще более 30% - в умеренно активное. Этого достаточно.

Общие выводы таковы: шанс на модернизацию есть, но требуется разрешить очень трудную проблему, пройти очень узким «коридором возможностей». Для успеха модернизации необходимо обеспечить неразрушающую переконфигурацию интересов ключевых игроков. Условия успеха:

1) Явно выраженная политическая воля властвующей группы.

2) Переход к политическому измерению развития. Политические проблемы не решаются бюрократическими средствами.

3) Селекция элит по деловым и политическим качествам.

4) Неослабевающая борьба за умы и сердца активных социальных групп, обеспечение их поддержки. Политика не только рациональна, политика – всегда борьба за эмоции, за представления о будущем.

Наконец, как эти соображения могут быть применены в Тюмени? Классик экономики развития Альберт Хиршман говорил, что первая задача развития есть формирование и использование различных неравновесий в целях создания локальных монополий в общей рыночной среде. В этом и состоит модернизация. На какие монополии может рассчитывать Тюмень? Конечно, уровень развития области уже сейчас намного выше среднего, темпы роста высокие. Когда все почти хорошо, трудно двигаться дальше. Но надо.

Где есть спрос на тюменский потенциал? Его формируют прежде всего корпорации и население севера области, автономных округов. В ближайшее время развернется острая борьба за то, чтобы в российском нефтегазовом секторе росла доля отечественных технологических ресурсов. Их превращение в реальный источник развития сектора способно дать порядка 1,5% прироста ВВП в год, это гигантская возможность. Тогда возникает вопрос: где будут формироваться профильные предприятия? Сейчас сервисный сектор экономики отдан иностранным компаниям, вы это знаете лучше меня. Если Тюмень выиграет сражение за восстановление российского нефтегазового сервиса и сформирует свой кластер импортозамещения, это даст ей источник высокомаржинальных доходов на 20-30 лет вперед.

Есть еще одно абсолютно монопольное преимущество Тюменской области – ее географическое положение. 2000 км протяженности по меридиану создают все возможности для создания целой индустрии обеспечения нового качества жизни для тех, кто работает на «северах». Ценность рынка услуг в том, что услуги не транспортируются – их нужно создавать на месте. Сельское хозяйство, качественные продукты, любая мыслимая рекреация, причем не только туризм, но и санатории, аквапарки и т.п. Это тоже реальный ресурс развития Тюмени на многие десятилетия вперед, причем завязанный на уже достигший сравнительно высокой эффективности аграрный комплекс. Причем ведь этот кластер еще и не слишком капиталоемок, он не требует гигантских вложений.

Еще одно преимущество – качественное образование. На него долго не было спроса, но сейчас он появляется, и здесь Тюмень тоже имеет возможность создать локальную монополию.

В общем, надо думать о двух вещах. Во-первых, где есть деньги; во-вторых, что надо сделать, чтобы привести их сюда, что можно предложить взамен. Если думать об этих вещах напряженно и изобретательно, все получится.

Президент Тюменского государственного университета, член Совета Гражданского форума Тюменской области Г.Ф. Куцев

Презентация

Императив ускоренного социально-экономического и научно-технического развития Россия требует опережающей модернизации всей национальной системы образования. Именно здесь находится ключ к наращиванию интеллектуального и инновационного потенциала России. Об этом свидетельствует и исторический опыт целого ряда стран, да и советский опыт перехода к индустриальному обществу. Образование вообще и профессиональное образование в частности является главным компонентом человеческого потенциала, «социального капитала» общества, главным ресурсом в современном мире.

Тюменский регион (с учетом округов) на общероссийском фоне заметно выделяется по уровню диспропорций в своем экономическом и социальном развитии: при самом высоком уровне доходов на душу населения в стране, занимая первые места по индексу человеческого потенциала, регион характеризуется невысоким образом образованности и инновационной активности населения. Уровень материальных доходов пока существенно не отражается на показателях роста качества жизни, развития человеческого потенциал и социального капитала региона. Индекс инновативности «большой» Тюменской области ниже общероссийских показателей, существенно ниже индексов наших соседей по Уральскому федеральному округу.

В последние годы благодаря реализации профильного национального проекта самые ощутимые подвижки дают верхние ступени образования. Особо отличаются инновационной активностью работники, получившие послевузовское образование. Безусловно, одним из самых перспективных направлений является система дополнительного профессионального образования, и как раз оно-то у нас находится в самом «разобранном» состоянии.

Современная модель образования может и должна основываться на принципиально новой парадигме: образование должно стать непрерывным, причем не только в сфере узкой профессиональной компетенции. Образование становится основным средством достижения иного качества жизни, сохранения здоровья человека, освоения информационного пространства. Для большинства людей постоянное образование и самообразование должны стать системообразующим фактором. Человек должен учиться буквально каждый день и во многих сферах: финансовой (как взять ипотеку, как платить налоги…), досуговой, бытовой, семейной и т.д. Именно на этом пути, на пути внедрения компетентностного подхода можно преодолеть дисфункциональность российского образования, использовать его потенциал для инновационного развития России.

Действительно, одно из конкурентных преимуществ юга Тюменской области – имеющийся кластер профессионального образования. Но для его дальнейшего совершенствования нужна развитая социально-культурная среда. Для ее создания требуется поддержка от города, от областной администрации. Потребности учебных заведений должны стать основным градообразующим фактором. Только так можно удержать инновационно активную часть населения.

Зав. кафедрой экономики товарных рынков, зам. директора Института менеджмента и бизнеса Тюменского государственного нефтегазового университета Л.Л.Тонышева

Презентация

Модернизация в широком смысле слова – процесс целенаправленного системного преобразования экономических, политических, культурных, социальных и научно-технических механизмов развития общества. Модернизация возможна при наличии комплексно проработанной долгосрочной стратегии развития. Ключевой фактор модернизации России и ее регионов – повышение эффективности и производительности труда на основе инноваций.

Основные причины медленного инновационного развития российских компаний:

• ориентация российских компаний преимущественно на внутренний рынок;
• низкая инновационная активность бизнеса, низкая инновационная восприимчивость предприятий реального сектора экономики;
• почти в 80% случаев новые продукты и технологии разрабатываются исключительно внутри заинтересованных в них компаний;
• низок уровень использования различных источников инновационных продуктов (лицензии, патенты…);
• несовершенна структура источников финансирования инновационных разработок (менее 20% инноваторов используют государственные ресурсы, частные венчурные инвестиции привлекаются только в 3% случаев);
• неразвита инновационная инфраструктура;
• социальная и культурная среда осуществления научно-инновационной деятельности крайне проблемна и неблагоприятна.

Инновационные модели – это не централизованные системы управления, они всегда регионализированы. В условиях нашей страны региональный срез модернизации является ключевым. Огромная территория РФ, крайнее разнообразие региональных социально-экономических контекстов предопределяет очаговость развития инновационных процессов, локализацию их в наиболее подготовленных регионах. Губернатор Тюменской области В.В. Якушев в своем Послании 2010 г. справедливо отметил, что «узлом консолидации» в рамках проводимой в регионе модернизации является инновационное развитие.

Однако рейтинги Национальной ассоциации инноваций и развития информационных технологий и Института инноваций, инфраструктуры и инвестиций пока свидетельствуют о недостаточной инвестиционной активности тюменского региона.

Применительно к региональной экономике инновации должны быть направлены на создание конкурентоспособной продукции, обновленной материально-технической базы, подготовку высококвалифицированных кадров и реализацию практик современного менеджмента. Это должно обеспечить максимизацию добавленной стоимости на юге Тюменской области.

Основные инструменты стимулирования инновационной активности:

• встраивание регламентов и стандартов в систему взаимосвязанных норм, направленных на повышение технологического уровня соответствующих отраслей;
• перенацеливание антимонопольного регулирования на решение вопросов технологического развития;
• возможность получения инноваторами всесторонней государственной поддержки.

Отдельно хочу остановиться на проблеме инновационных кадров. Неизбежный в ближайшее время демографический спад существенно заденет реальный сектор экономики; кадровый потенциал промышленности будет «стареть»; особенно острым станет дефицит квалифицированных кадров; и главное в этой ситуации – преодолеть наметившийся дисбаланс «образование-занятость.»

В современной экономике – глобальной и постиндустриальной – именно университеты создают критическую массу талантов, обеспечивающих конкурентоспособность региона и страны в целом. По количеству студентов на 10 тысяч населения Россия на первом месте в мире, а по объему инновационной продукции – на шестьдесят первом. Такая ситуация нетерпима. Университет из образовательного и исследовательского учреждения должен стать университетом предпринимательским.

Приоритетные направления:

• установление и поддержание прочных связей университетов с производственным сектором;
• развитие научно-исследовательских подразделений и инфраструктуры коммерциализации технологий;
• наращивание научного потенциала вузов;
• выполнение, наряду со стартапами, прикладных и инжиниринговых исследований для традиционных отраслей российской экономики.

Приведу в качестве примера возможного политику инновационного развития, осуществляемую Тюменским государственным нефтегазовым университетом:

• создан и функционирует инновационный центр (технопарк) техники и технологий рационального природопользования и энергосберегающих систем;
• создан научно-образовательный центр «Нефтегазовые технологии»;
• развивается бизнес-инкубационная и грантовая среда;
• активно идет создание отраслевых проблемных лабораторий;
• развивается сотрудничество с крупными нефтяными компаниями региона;
• уже в течение шести лет ведется обучение студентов предпринимательству, в том числе по программам «Научно-инновационная деятельность образовательного учреждения» и «Управление малым инновационным бизнесом»;
• проводятся студенческие конкурсы инновационных проектов.

Кстати, если еще пять лет назад студенты в основном предлагали создавать пиццерии и автосервисы, то сейчас ситуация меняется – молодежь ориентируется на действительно инновационные проекты. Судя по этому, российское общество не только должно, но и действительно может стать инновационно ориентированным; во всяком случае, в Тюменской области инновации действительно могут стать, по словам Йозефа Шумпетера, стержнем конкуренции нового типа и, соответственно, модернизации региональной экономики.

Генеральный директор «Сибирского научно-аналитического центра», член Совета Гражданского форума Тюменской области А.М.Брехунцов

Презентация

Модернизация идет непрерывно с древних времен, с того момента, как человек впервые замахнулся каменным топором на мамонта. Вопрос в том, как мы к этому процессу относимся. Надеюсь, не только как к очередному лозунгу.

Россия – огромная, богатейшая страна. Нам, тюменцам, досталась значительная часть и этой территории, и этих богатств. Наша нефтегазовая отрасль – гарантия общероссийской экономической и политической стабильности. Однако современная государственная политика государства в отношении Западной Сибири и ее нефтегазовых ресурсов неадекватна. Да, конечно, есть разные сценарии – есть такой, по которому нефть скоро якобы не будет востребована вообще. Но есть и такой (и мне он представляется наиболее вероятным), согласно которому до 2050 г. рост потребления нефти составит 25-30%, а потребление газа вырастет почти в два раза.

К сожалению, правительство придерживается пессимистичного сценария и выделяет на геологоразведку буквально нищенские средства. Система изучения недр очень консервативна – от первого импульса до начала бурения тратится порядка 10 лет. В результате самоустранения государства от дела геологоразведки мы теряем драгоценное время.

Недра полуострова Ямал содержат триллионы кубических метров газа, но только недавно принято решение о строительстве там завода по сжижению газа. Возможно, оно позволит восстановить еще одно наше стратегическое конкурентное преимущество – Северный Морской Путь, который до сих пор находится в плачевном состоянии. Однако время опять же упущено. За последние 25 лет не построено ни одного корабля, при помощи которого можно было бы бурить скважины на шельфе, нет необходимых технологий – и мы идем за ними на поклон к норвежцам и British Petroleum. А эти технологии должны были бы развивать мы! Нам нужен прорыв к огромным запасам Гыданского полуострова, северной части шельфа Карского моря, центральной Арктики.

Зав. кафедрой экономики и мирохозяйственных связей Тюменской государственной академии мировой экономики, управления и права А.Г.Полякова

Презентация

В тематике модернизации есть три основные проблемные зоны:

1) В стране нет целостного, общего понимания, что такое модернизация вообще.

2) Что должно быть двигателем модернизации – рынок или государство?

3) Кто должен реализовывать конкретные модернизационные проекты, разрабатывать и запускать соответствующие механизмы?

Двигателем модернизации должны стать радикальные инновации, развивающие так называемые макротехнологии. Сегодня в мире их насчитывается примерно 55, и безусловный лидер по количеству контролируемых макротехнологий – США. Мы должны понимать, что экспансия в эту область возможна только на уровне государства и при условии его всемерной поддержки.

И еще одно соображение, уже непосредственно относящееся к Тюменской области. Существует известный метод создания имиджа региона, повышения его инвестиционной привлекательности – так называемый vision-образ, сначала только желаемый, но затем превращающийся в действительность. Полагаю, что Тюмень сегодня может выбирать между тремя образами:

1. «Агропромышленный центр Западной Сибири», базис ее дальнейшего освоения.

2. «Маленький Китай» – регион малых и средних форм хозяйствования.

3. «Территория нового экономического уклада».

Думаю, больше всего предпосылок для второго пути. Но это вопрос дискуссионный, и выбор надо делать.

Свободный микрофон

Доцент кафедры мировой экономики и международного бизнеса Тюменского государственного университета Н.О.Вилков:

Какова роль малого и среднего бизнеса в модернизации, не нуждается ли он в особой поддержке?

Президент Ассоциации предприятий с иностранными инвестициями Тюменской области, генеральный директор «Газтурбосервис» В.А.Немков:

Несколько замечаний. 1. Никакие рыночные регуляторы экономики не заменят решающей роли государства в деле модернизации. Другое дело, что государственные структуры должны не «кошмарить» бизнес, а содействовать его развитию.

2. Не надо переоценивать возможности малого бизнеса – он может существовать только как периферия крупного.

3. Иосиф Евгеньевич, очень приятно, что вы открыто заявляете: сырьевые ресурсы – это наше благо, а не проклятие. Давно мы такого не слышали.

Заведующий кафедрой математических методов, статистики и информационных технологий в экономике Тюменского государственного университета В.В.Зыков:

«Основой системной модернизации является промышленная политика» – разделяете ли Вы это убеждение? И существует ли промышленная политика в России?

Председатель Тюменского областного комитета Всероссийского профессионального союза работников аудиторских, оценочных, экспертных и консалтинговых организаций И.В.Буженко:

Каковы роль и место института общественного контроля в процессе модернизации?

Аспирант Тюменского государственного архитектурно-строительного университета А.Е.Чертов:

Владимир Владимирович, вопрос к Вам. Иосиф Евгеньевич сказал, что ресурсы и деньги сконцентрированы на севере. А есть ли свои ресурсы на юге области? И второй вопрос: рассматривается ли сейчас вопрос консолидации бюджетов трех наших субъектов для обеспечения комплексной модернизации «большой» области?

Доцент кафедры мировой экономики и международного бизнеса Тюменского государственного университета Е.М.Черкашов:

Какие приоритетные направления изменений институциональной среды могли бы превратить науку и образование в реальный драйвер модернизации? Как, в частности, можно было бы расширить круг компетенций выпускников наших вузов?

Председатель Тюменской областной Думы С.Е.Корепанов:

Что Вы думаете об опыте китайской модернизации?

Аспирант Тюменского государственного архитектурно-строительного университета А.А.Тропынин:

Иосиф Евгеньевич, какие способы поддержки малого бизнеса Вы предлагаете?

Директор Института предпринимательства Уральского федерального округа А.Ф.Гембарская:

1. Для того чтобы обеспечить прорыв инновационных малых предприятий, нужно подготовить необходимые кадры. Может быть, имеет смысл разработать региональный тюменский проект подготовки инновационных кадров?

2. Полностью согласна с тем, что возможности рекреации – колоссальный ресурс юга Тюменской области. Возьмем хотя бы наши громадные запасы сапропеля – на одной этой базе можно создать целый кластер физиотерапевтических санаториев для работников «северов».

Студент Тюменского государственного университета К.И.Юрков: Многие говорят о модели «управляемой демократии». Как она соотносится с задачами модернизации?

И.Е.Дискин:

Прежде всего хочу поблагодарить содокладчиков – они затронули те проблемы, которых по недостатку времени не коснулся я. По той же причине я не смогу ответить на все вопросы – попытаюсь выделить важнейшие.

Коллеги, одна из самых больших наших проблем – стремление выдать желаемое за действительное. Так ли хорошо, что Россия – первая в мире по количеству студентов на тысячу жителей? Являются ли дипломы наших вузов свидетельством наличия хоть каких-нибудь компетенций, даже хоть каких-нибудь знаний? Пока мы не расчистим поле российского образования от многочисленных фикций, у нас не будет даже точки опоры для серьезного разговора на тему образования.

О желательном наборе компетенций: необходим жесткий профессиональный диалог с потенциальными работодателями выпускников, это должно помочь.

Впрочем, у нашего традиционного образования есть одно неоспоримое преимущество – фундаментальность. Все новые технологии рождаются из фундаментальных знаний и междисциплинарного подхода. Конечно, нам мешает плохое знание менеджмента высоких технологий. Фундаментальная наука не превращается в прикладные разработки сама собой, нужны специальные люди, которые будут искать зародыши прикладных технологий в огромной массе фундаментальных научных открытий. Единственная страна в мире, где это развито и поставлено на поток – США. Но единственная страна в мире, где это еще возможно – Россия, с ее традицией фундаментального образования.

О целостной стратегии модернизации: она на самом деле не нужна, слишком велики издержки тотального планирования. Гораздо более эффективно запустить «ливневый процесс» модернизационных проектов и обеспечивать их координацию и отбор, чем пытаться планировать все сверху донизу.

О Китае: Китай на 85% осуществляет свою модернизацию за счет заимствования технологий, в форме импорта и прямого воровства. Собственно китайских технологий почти не существует. Кроме того, полагаю, что Китай очень скоро столкнется с той же самой проблемой демократизации, обратной связи и т.д. И столкновение будет жестким.

О нефтегазовых ресурсах, безоглядно вкладываться в разведку и добычу требовал коллега Брехунцов: поймите, нефть и газ нам нужны только в таком количестве, на которое есть внешний и внутренний спрос. Никакой особенной нужды в геологоразведке пока нет, разведанных запасов и так предостаточно.

Об образе региона: абсолютно верно. Как только будет сформирован набор своих драйверов развития, их нужно будет закрепить в образе региона и вкладываться в его трансляцию.

О малом бизнесе: единственное место, где малый бизнес действительно продуцирует инновации – США. В остальных странах это крупные корпорации, так уж сложилось. Не думаю, что у нас есть шанс встать на американский путь. Вообще же неправильно говорить о поддержке малого бизнеса как такового, только за то, что он малый. Финансировать нужно только проекты, сулящие отдачу, независимо от их масштабов. Лишних денег у нас нет.

Что за компетенции нам нужны? Нам необходимо формировать новую генерацию менеджмента в хай-теке, заново создавать утраченное умение управлять большими проектами. Модернизация – время героев менеджмента: ученых, бизнесменов, да и чиновников… И первое, что должны сделать эти герои – внимательно изучить «отвалы» старой, в том числе еще советской, фундаментальной науки. Там зарыты целые сокровища, способные обрести прикладное значение. Например, сейчас планируется возобновление работ по созданию магнитогидродинамических генераторов – это же золотое дно!

Есть ли у нас промышленная политика? В целом в стране нет. Но в некоторых секторах она есть, и совершенно замечательная – например, в атомной промышленности. Значит, этим опытом можно воспользоваться. Конечно, сформировать ее государство в одиночку не сможет – только в сотрудничестве с профессиональными и гражданскими ассоциациями. И они же должны обеспечивать общественный контроль за реализацией что промышленной, что любой другой политики. Конечно, наличие такого контроля –одно из ключевых условий успеха модернизации.

С.И.Каспэ:

На вопрос об «управляемой демократии» Иосиф Евгеньевич попросил ответить меня. Вообще-то это образцово ложная, даже контрпродуктивная постановка проблемы. Управляемость – неотъемлемое качество любого политического режима, иначе он не заслуживает ни имени режима, ни эпитета «политический». Когда мы покупаем машину, мы не спрашиваем, управляема ли она – это требование подразумевается по умолчанию. Другой вопрос, что машину можно использовать для разных целей – можно развозить школьные завтраки, а можно давить невинных пешеходов. Но это другой вопрос!

Почему наша модернизация осуществима только демократическими методами? Одну сторону дела уже подробно осветил коллега Дискин: для решения определенных классов задач нужны определенные классы инструментов, в частности – политических режимов. Для осуществления той модернизации, о которой мы сейчас говорим (в отличие от, скажем, первичной индустриализации) пригодна только демократия. Другая сторона дела – культурная и ценностная среда. Многочисленные социологические данные давно и уверенно показывают, что россияне привержены демократическим ценностям. Пусть не совсем в том наборе и не в той иерархии, которые наблюдаются в «старых демократиях» – но «старые демократии» тоже бывают разные, сравните хотя бы Швецию и Грецию. В разных демократиях состав «ценностных пакетов» различен, но они все демократические. И наш – тоже. Именно массовые ценностные установки и ориентации делают единственным мыслимым выбором России выбор демократический, и власти не могут с этим не считаться.

Губернатор Тюменской области В.В.Якушев:

О перспективах взаимодействия трех наших субъектов Федерации: да, денег и природных ресурсов больше на севере, но у нас свои ресурсы – образование, наука, нефтегазовый сервис. Действительно, в силу той политики, которую пока проводят нефтяники, сервис отдан зарубежным компаниям, за его возвращение надо бороться. Тюмень – безусловно, наиболее выгодная точка для развития нефтегазового сервиса.

Что касается консолидации бюджетов: у нас есть эффективная программа сотрудничества, в ней 11 направлений, в том числе направление модернизации. Давайте исходить из существующих реалий.

О теме рекреации, санаториев, сапропеля и т.д. Исторически сложилось так, что на севере – добыча нефти и газа, а здесь – база отдыха от этого тяжелого труда. Вы знаете, что мы уже очень много сделали для обновления материальной базы этих учреждений. Конечно, рассматривается возможность строительства новых объектов, но инвесторов пока нет. Их поиск надо активизировать. 

И еще несколько слов – уже в порядке выражения не губернаторской, а личной точки зрения. Мы тут много говорили об образовании. По-моему, главная беда нашего образования – это его постоянное реформирование. Советское образование не во всех отношениях было плохим. Например, высшее образование в советские времена было тесно связано с предприятиями, где фактически и проходила финальная стадия обучения – помните специальный статус «молодого специалиста»? В каком-то виде эту практику стоило бы вернуть.

О Китае: поймите, там очень дешевая рабочая сила, с ней мы конкурировать не можем и не сможем. Там подавляющее большинство рабочих вообще не имеет паспортов, потому и работает за копейки и мечтает уехать. Кроме того, Китай жестко ориентирован на ограничение внутреннего потребления. Пока продукт не станет массовым, никаких государственных инвестиций в его производство не будет, как не будет инвестиций в иностранные компании, которые могли бы составить конкуренцию национальным производствам. Китай идет совершенно другим путем, его перспективы до конца не ясны, но в целом понятно, что это не наш путь.

Конечно, не надо бояться наших нефтегазовых богатств, не надо бояться ими торговать –надо просто грамотно перекладывать полученные средства в другие сектора. Например, так, как это делают арабские эмираты, на нефтяных деньгах поднявшие колоссальную туристическую индустрию. Вот у кого надо учиться!

И последнее: спасибо Иосифу Евгеньевичу за его вдохновляющее выступление. Еще раз повторяю: жду конкретных предложений и инициатив.